Годназады подогнали забавную историю.
***
"Ещё одну чудесную (ли?) историю (в коллекцию к мужику в длинном чёрном плаще, который велел мне прийти к богу) напомнил вчера художник Владимир Камаев.
Встреча в "Буквоеде". Полный зал. День у меня был заебись насыщенный. Утром - интервью несколько, днём - несколько же встреч с продажниками - тогда резко взлетевших хорошо окупаемых новых писак знакомили с манагерьём. Всё очень радостно как-то. И даже кто приходил, поджав губы (фирменные выражения лиц манагерья: от вселенской усталости до "мы тут не таких по шконкам гоняли!") - расслабились, улыбнулись, влюбились. Я умею быть очень обаятельным клоуном. И даже парень по кличке "Отъебитесь, проходимцы!", работавший в офисе Эксмо Северной столицы мне кофе принёс самолично - челюсти отпали у всех присутствующих.
И вот вечером встреча в "Буквоеде".
Полный зал. Букеты. Весёлые лица.
Пара-тройка местных привычных слегка не в себе безобидных чудаков. И в третьем ряду по центру сидит дама. Она очевидно не слишком доброжелательна. Но впечатление злобной не производит. Вероятно человек просто не умеет расслабляться в толпе, ловить волну. Такое бывает. В руках у неё несколько моих книг и блокнот. Со мной муж, и Вова Камаев букет принёс. Пока я что-то там несу со сцены - они болтают. Группки стихийно вокруг да около. Приходит время задавать вопросы. Читательницы всё больше спрашивают какие-то забавности и безобидные восторженные нелепости, от которых только приятно. Я-то конечно старый выдержанный самогон, но какому старому самогону неприятно, когда вокруг него пузырится незрелое игристое?
И только дама в третьем ряду по центру сохраняет такую знаете ли типа свецкую улыбку. Как она её себе воображает. Вся такая она. Какбэ посреди этого славного юного утренника, где все искренни - сидит строгая старая дева, не одобряющая весь этот радостный щенячий ажиотаж. Она в платье, колготах (несмотря на жару, так положено!), в туфельках, носимых советскими мамами в оперу. Макияж и бижутерия. Хотя вряд ли старше меня. Может быть и моложе. Она задаёт много вопросов. Получив ответ - тщательно улыбается, эдак уголками губ, без сияния глаз. Глаза строги как у ответственной квартиросъёмщицы. Хочется умыть её, взлохматить. Снять с неё громоздкие бусы. Подарить джинсы и футболку. Так она помолодеет лет на десять. И тёмные очки. Потому что с такими глазами даже джинсы не помогут.
Она тщательно конспектирует ответы в блокнотик.
Очередь за автографами. Совсем уж эйфоричная атмосфера. Илья каждой читательнице находит слово уместное. Улыбается. Вовка шутит - он умеет, когда хочет. Он может быть злым остроумцем, а может и ласковым добрым парнем. Когда из него не прёт люмпенство. Сегодня - не прёт.
Одна из тех встреч, про которую можно смело сказать: удалась!
Дама стоит в очереди. Очень диссонирует посреди всего этого внезапно совершенно студенческого веселья. Всё те же строго-пустые глаза. Едва приподнятые уголки губ. Строго подписывает у меня книги. Строго благодарит.
Мы ещё некоторое время с особо не желающими расставаться поклонницами (они бывают эгоистичны, даже если хорошо воспитаны) курим на выходе. Они трогают меня. Хохочет Михалыч. Но уже надо идти своей компанией в кабак, Вовка вон уже уговаривает толпу фиников, вываливших из туристического автобуса, арендовать пароход, пить и петь на ночной Неве.
Строгую деву отмечаю где-то на тротуаре. Может ждёт кого. Личного водителя на мерсе представительского класса. Она держит такое выражение лица. С каким - в её представлениях, - ждут личного водилу на мерсах представительского класса. Это очень забавно, потому что она явно не знает людей, которых катают личные водилы на мерсах представительского класса.
И меня пронзает внезапно острая жалость, тонкое сострадание, вся эта питерская достоевщина пронзает меня, развесёлого одесско-московского разночинца. Я уже тоже хочу пить и петь с Вовой и финиками, оплакивая что-то невнятно мутное женско-усталое несостоявшееся не моё. И бабу эту с собой взять. Стянуть с неё глупые туфли, наэлектризованные синтетической тоской колготы. Предложить пробежаться босиком по мокрому асфальту. А бусы её утопить в Неве - там, на дне, этому хламу будет спокойно. Он будет покоиться с миром посреди ещё более ужасающего хлама...
Пацанское офицерское сострадание вдруг испытываю к этой молодой ещё тётке. Как будто весь такой бравый и счастливый я вдруг встретил на полустанке суровую солдатскую вдову. И спьяну, в любви ко всему человечеству, решил на ней героически жениться. Чтобы потом раскаяться и трусливо бежать. Или смело остаться, взять на себя - и ненавидеть.
Питер. Что там говорить! Но тут Москва хватает Одессу и Нижний Тагил за шкирки. И мы идём в кабак. Тётка расплывается. В быстрых нейронных связях полощутся только весёлые девы всех возрастов, да местный буквоедский безобидный шизофреник-рифмач.
На следующее день мне присылают ссылку на пост в жежешечке. Тётка не зря строчила в блокнотик и носом водила кругом.
Я в её записи охарактеризована как жирная красномордая алкоголичка. Муж мой назван конюхом. А невероятной афористичности художник Камаев - сантехником. Много ещё чего. Такого же доброго, светло-человечьего.
Сперва это меня разозлило. Затем - рассмешило. Потом на ум ничего кроме стихотворения Саши Чёрного "Пошлость" и не приходило.
А вот вспомнилось - и снова вернулось хмельное пацанско-офицерское острое сострадание. Гадкое сострадание, могущее увлечь в эти мутные воды, в эту душность, в это омерзение, в гоголевство, в салтыковство-щедрино, в чеховство это, в это купринство, в олешинство это - после которых только пить и петь, и тереть себя мочалкой до крови, истязать веником в пекле, окунаться нагим в прорубь... И всё равно не извести из себя эту душность человеческую. Спасение от которой одно: помоечным котом оных душ шнырять по прозекторскому столу печатного листа".
***
Где то ты теперь, просто приятная дама? Стала ли ты сквозь годы писателем, как хотела? Успокоилась ли? Научилась ли радоваться жизни? Сняла ли жуткие розочки и облачилась ли в джинсы? Твоя "жирная красномордая алкоголичка" всё ещё счастлива со своим "конюхом". И "сантехник" по-прежнему художник и даже удостоился прозвища "культовый". Заходи к нам, не стесняйся, присаживайся! Смотри и слушай, будь добра! ... Налить? В нашем доме есть виски, текила, вино, самогон; у нас могут починить унитаз, построить дом, написать картину, наложить швы на душу... Секционным ножом тоже умеют пользоваться. Хотя, конечно, предпочитают скальпель. Любовь, смех и скальпель.
Её фейсбук, ибо в жж уже не пишет: https://www.facebook.com/tatiana.solomatina.3
Ну и сама Татьяна у себя дома (1 час 13 минут).
Ролик от 6 июля 2018 года: